Канис-терапевт рассказывает о своей работе
«Собака – друг человека». Эту фразу мы слышим с детства. С давних времен эти верные животные сопровождают нас, охраняют нас, дарят нам свое тепло. Но собака может быть не только другом, но и настоящим терапевтом.
Метод реабилитации со специально обученной собакой называют «канис-терапией». Специалисты по канис-терапии работают с людьми с ДЦП, аутизмом, синдромом Дауна, нарушениями речевого и психомоторного развития. Канис-терапия – это не просто игра, а научно обоснованная методика медицинской и психологической реабилитации, история которой в западных странах насчитывает порядка пятидесяти лет. В России это направление начало развиваться не так давно, но уже нашло признание медицинского сообщества.
Специалисты и волонтеры российского Сообщества поддержки и развития канис-терапии на протяжении нескольких лет работают с подопечными Детского хосписа – как в группах, так и индивидуально. Директор Сообщества Мария Мальцева рассказала о том, как канис-терапия может помочь детям с тяжелыми заболеваниями, как проходит обучение специалистов и почему не каждая собака может стать терапевтом.
– Как вы начали заниматься канис-терапией?
По образованию я психолог, я занимаюсь реабилитацией и исследованиями в области реабилитации. А еще я дрессировщик-любитель. Все началось пятнадцать лет назад, когда ко мне на дрессировочную площадку знакомая привела девочку, у которой был посттравматический стресс. Ребенок не говорил, и родители хотели купить ему собачку, а к врачу идти отказывались. И я решила немного их обмануть: предложила заниматься с их ребенком дрессурой, а сама собиралась работать с ним, лечить посттравматический синдром. Так ко мне впервые пришла идея объединить технику реабилитации с собакой. И мы под видом дрессировки моей собаки, которая на тот момент была уже очень хорошо дрессирована, восстановили девочке психику: сначала она начала командовать собакой, потом стала спрашивать у меня совета, как с ней работать, и в конечном итоге нам удалось вернуть эту речевую активность в повседневную коммуникацию.
После этого первого опыта подключилось сарафанное радио. Ко мне привели детей с логоневрозами, ребенка с ДЦП. Я стала наводить справки, и выяснилось, что, оказывается, я занимаюсь канис-терапией. Я нашла статьи на английском из медицинских журналов, посвященные двигательной реабилитации и нейрореабилитации, и начала понимать, как эту базу знаний можно применять в работе с собакой.
Я решила, что от бессистемных экспериментов с собаками надо переходить к чему-то более систематическому, и собрала группу волонтеров из числа своих знакомых собаководов с медицинским или психологическим образованием. Мы познакомились со специалистами по канис-терапии из Германии, нашли единомышленников здесь. Когда мы вышли на международные организации, которые занимаются канис-терапией, я поняла, что интуитивно шла по абсолютно накатанному пути. И мы не стали ничего особенного придумывать – мы ориентировались на международные правила и регламенты. В итоге в 2010 году мы создали первый профсоюз канис-терапевтов, объединив специалистов, которые этим занимаются.
Все это – такое стечение обстоятельств, которое наводит меня на мысль, что я иду правильной дорогой. Мне кажется, когда ты идешь по дороге, и она делается все шире и удобней, то, наверное, ты делаешь то, что нужно.
– В чем заключается специфика вашей работы с пациентами Детского хосписа?
Во-первых, в хоспис едут собаки, скажем так, высшей категории. Такая собака должна не бояться медицинской аппаратуры, должна уметь работать с ребенком с трахеостомой, с гастростомой, с ребенком, подключенным к аппарату искусственной вентиляции легких. Соответственно, собаки, помимо стандартной базовой подготовки, дополнительно обучаются работе именно в хосписе, в том числе с детьми, которые не могут ходить.
В работе в хосписе необходимо повышенное внимание к гигиене. Наши звери утром моются специальными дезинфицирующими шампунями, едут на машине в комбинезоне и в тапочках и вообще не касаются земли, пока не попадают в хоспис.
Методики работы с детьми всегда индивидуальны. Групповые занятия – это скорее досуг с элементами канис-терапии. Поскольку дети в хосписе имеют разные виды и степени нарушений, их невозможно объединить именно в лечебную группу. Индивидуальная работа с детьми в большей степени относится к реабилитации, причем реабилитации комплексной – двигательной, психологической, речевой.
– Как выглядят результаты канис-терапии в случае с пациентами хосписа?
Результаты зависят от того, какие у нас цели. Если мы работаем с ребенком на паллиативном сопровождении, мы стремимся снять мышечную спастичность, расслабить, либо обезболить. Если ребенок плохо спит – нужно снять напряженность и стресс. Часто у детей, которые долго изолированы, развивается сенсорная депривация, поэтому канис-терапевт может заниматься сенсорной стимуляцией – например, использовать то, что собака пахнет по-новому, и этот запах активизирует определенные зоны головного мозга, использовать шерсть разного уровня жесткости для прикосновения к отдельным частям тела ребенка. Ребенку, лишенному возможности исследовать окружающую среду, собака может заменять выход на улицу или игровую деятельность.
В случае с паллиативной помощью мы не всегда можем говорить именно о реабилитации – порой это скорее поддержание определенных функций, и в этом случае наша задача – бежать с такой скоростью, чтобы не отстать.
– По каким критериям отбирают собак для канис-терапии?
В первую очередь – по характеру. Собака должна от природы обладать умом, здравым смыслом, здоровьем – потому что это очень большая нагрузка, – расположенностью к людям и склонностью самообучаться. Она должна уметь держать себя в лапах, чтобы сохранять спокойствие во время работы.
Собака может быть любой породы, другое дело, что, как правило, терапевты не получаются из собак с тяжелой судьбой. У собаки должно быть счастливое домашнее детство, тогда она будет готова транслировать эту любовь дальше. И, конечно, должно быть абсолютное доверие собаки хозяину.
Дрессировка собаки для канис-терапии не похожа ни на один другой вид дрессуры. Любая дрессировка проходит по одному информационному каналу «собака-владелец». Чем внимательнее собака смотрит на владельца, тем лучше у нее послушание. А в канис-терапии собака должна слышать хозяина, а видеть пациента. Даже дрессированных собак мы учим практически с нуля: чтобы они умели расслабляться, умели не торопиться, видеть особенности пациентов, с которыми работают. У нас в организации есть инструкторы-дрессировщики, они бесплатно обучают собак, с которыми к нам приходят волонтеры.
– Кто может стать волонтером Сообщества поддержки и развития канис-терапии, как проходит обучение?
Канис-терапевт – это позиция штучная. Но во всем мире эта система расширяется за счет привлечения волонтеров. Если у волонтера нет профильного образования, он проходит обучение, состоящее из нескольких уровней. Можно пройти уровень для начинающих, чтобы знать, как подойти к человеку с инвалидностью, как обеспечить безопасность, как нужно работать с собакой. Если волонтер хочет работать более углубленно, он может пройти четыре модуля обучения и курсы для инструкторов по канис-терапии в Первом Санкт-Петербургском государственном медицинском университете. Инструктор не сможет сам составлять программу, но он может выполнять указания доктора и делать это достаточно квалифицированно.
После прохождения обучения волонтер вместе с собакой сдает экзамен. Аттестуется именно пара, она во многом составляет единый организм, в ней должно быть очень хорошее взаимопонимание. Мы постоянно привлекаем новых волонтеров, потому что нужны руки: чем больше у нас людей, тем меньше нагрузки на них ложится.
Волонтер без специального образования – медицинского, психологического или педагогического – никогда не работает самостоятельно, только в паре со специалистом. Это не просто перестраховка, ведь даже хорошо обученный волонтер без базового образования может совершить какую-то фатальную ошибку. Когда мы обучаем волонтеров, мы учим их в том числе азам психологии, чтобы люди, например, не разговаривали с родителями ребенка с инвалидностью о болезнях. Нашего человека ведь обычно тянет о болячках поговорить, и он не понимает, что родитель ребенка с инвалидностью в этом живет и разговаривать об этом не хочет. Или, например, очень участливый человек, когда встречает человека в депрессии, старается либо пожалеть его бедного-несчастного, либо начать его веселить, а любой психолог понимает, что и то, и другое только усугубит тяжесть состояния подопечного. Всему этому мы учим волонтеров, чтобы они были безопасны для человечества, которому помогают.
Сайт Сообщества поддержки и развития канис-терапии
Метод реабилитации со специально обученной собакой называют «канис-терапией». Специалисты по канис-терапии работают с людьми с ДЦП, аутизмом, синдромом Дауна, нарушениями речевого и психомоторного развития. Канис-терапия – это не просто игра, а научно обоснованная методика медицинской и психологической реабилитации, история которой в западных странах насчитывает порядка пятидесяти лет. В России это направление начало развиваться не так давно, но уже нашло признание медицинского сообщества.
Специалисты и волонтеры российского Сообщества поддержки и развития канис-терапии на протяжении нескольких лет работают с подопечными Детского хосписа – как в группах, так и индивидуально. Директор Сообщества Мария Мальцева рассказала о том, как канис-терапия может помочь детям с тяжелыми заболеваниями, как проходит обучение специалистов и почему не каждая собака может стать терапевтом.
– Как вы начали заниматься канис-терапией?
По образованию я психолог, я занимаюсь реабилитацией и исследованиями в области реабилитации. А еще я дрессировщик-любитель. Все началось пятнадцать лет назад, когда ко мне на дрессировочную площадку знакомая привела девочку, у которой был посттравматический стресс. Ребенок не говорил, и родители хотели купить ему собачку, а к врачу идти отказывались. И я решила немного их обмануть: предложила заниматься с их ребенком дрессурой, а сама собиралась работать с ним, лечить посттравматический синдром. Так ко мне впервые пришла идея объединить технику реабилитации с собакой. И мы под видом дрессировки моей собаки, которая на тот момент была уже очень хорошо дрессирована, восстановили девочке психику: сначала она начала командовать собакой, потом стала спрашивать у меня совета, как с ней работать, и в конечном итоге нам удалось вернуть эту речевую активность в повседневную коммуникацию.
После этого первого опыта подключилось сарафанное радио. Ко мне привели детей с логоневрозами, ребенка с ДЦП. Я стала наводить справки, и выяснилось, что, оказывается, я занимаюсь канис-терапией. Я нашла статьи на английском из медицинских журналов, посвященные двигательной реабилитации и нейрореабилитации, и начала понимать, как эту базу знаний можно применять в работе с собакой.
Я решила, что от бессистемных экспериментов с собаками надо переходить к чему-то более систематическому, и собрала группу волонтеров из числа своих знакомых собаководов с медицинским или психологическим образованием. Мы познакомились со специалистами по канис-терапии из Германии, нашли единомышленников здесь. Когда мы вышли на международные организации, которые занимаются канис-терапией, я поняла, что интуитивно шла по абсолютно накатанному пути. И мы не стали ничего особенного придумывать – мы ориентировались на международные правила и регламенты. В итоге в 2010 году мы создали первый профсоюз канис-терапевтов, объединив специалистов, которые этим занимаются.
Все это – такое стечение обстоятельств, которое наводит меня на мысль, что я иду правильной дорогой. Мне кажется, когда ты идешь по дороге, и она делается все шире и удобней, то, наверное, ты делаешь то, что нужно.
– В чем заключается специфика вашей работы с пациентами Детского хосписа?
Во-первых, в хоспис едут собаки, скажем так, высшей категории. Такая собака должна не бояться медицинской аппаратуры, должна уметь работать с ребенком с трахеостомой, с гастростомой, с ребенком, подключенным к аппарату искусственной вентиляции легких. Соответственно, собаки, помимо стандартной базовой подготовки, дополнительно обучаются работе именно в хосписе, в том числе с детьми, которые не могут ходить.
В работе в хосписе необходимо повышенное внимание к гигиене. Наши звери утром моются специальными дезинфицирующими шампунями, едут на машине в комбинезоне и в тапочках и вообще не касаются земли, пока не попадают в хоспис.
Методики работы с детьми всегда индивидуальны. Групповые занятия – это скорее досуг с элементами канис-терапии. Поскольку дети в хосписе имеют разные виды и степени нарушений, их невозможно объединить именно в лечебную группу. Индивидуальная работа с детьми в большей степени относится к реабилитации, причем реабилитации комплексной – двигательной, психологической, речевой.
– Как выглядят результаты канис-терапии в случае с пациентами хосписа?
Результаты зависят от того, какие у нас цели. Если мы работаем с ребенком на паллиативном сопровождении, мы стремимся снять мышечную спастичность, расслабить, либо обезболить. Если ребенок плохо спит – нужно снять напряженность и стресс. Часто у детей, которые долго изолированы, развивается сенсорная депривация, поэтому канис-терапевт может заниматься сенсорной стимуляцией – например, использовать то, что собака пахнет по-новому, и этот запах активизирует определенные зоны головного мозга, использовать шерсть разного уровня жесткости для прикосновения к отдельным частям тела ребенка. Ребенку, лишенному возможности исследовать окружающую среду, собака может заменять выход на улицу или игровую деятельность.
В случае с паллиативной помощью мы не всегда можем говорить именно о реабилитации – порой это скорее поддержание определенных функций, и в этом случае наша задача – бежать с такой скоростью, чтобы не отстать.
– По каким критериям отбирают собак для канис-терапии?
В первую очередь – по характеру. Собака должна от природы обладать умом, здравым смыслом, здоровьем – потому что это очень большая нагрузка, – расположенностью к людям и склонностью самообучаться. Она должна уметь держать себя в лапах, чтобы сохранять спокойствие во время работы.
Собака может быть любой породы, другое дело, что, как правило, терапевты не получаются из собак с тяжелой судьбой. У собаки должно быть счастливое домашнее детство, тогда она будет готова транслировать эту любовь дальше. И, конечно, должно быть абсолютное доверие собаки хозяину.
Дрессировка собаки для канис-терапии не похожа ни на один другой вид дрессуры. Любая дрессировка проходит по одному информационному каналу «собака-владелец». Чем внимательнее собака смотрит на владельца, тем лучше у нее послушание. А в канис-терапии собака должна слышать хозяина, а видеть пациента. Даже дрессированных собак мы учим практически с нуля: чтобы они умели расслабляться, умели не торопиться, видеть особенности пациентов, с которыми работают. У нас в организации есть инструкторы-дрессировщики, они бесплатно обучают собак, с которыми к нам приходят волонтеры.
– Кто может стать волонтером Сообщества поддержки и развития канис-терапии, как проходит обучение?
Канис-терапевт – это позиция штучная. Но во всем мире эта система расширяется за счет привлечения волонтеров. Если у волонтера нет профильного образования, он проходит обучение, состоящее из нескольких уровней. Можно пройти уровень для начинающих, чтобы знать, как подойти к человеку с инвалидностью, как обеспечить безопасность, как нужно работать с собакой. Если волонтер хочет работать более углубленно, он может пройти четыре модуля обучения и курсы для инструкторов по канис-терапии в Первом Санкт-Петербургском государственном медицинском университете. Инструктор не сможет сам составлять программу, но он может выполнять указания доктора и делать это достаточно квалифицированно.
После прохождения обучения волонтер вместе с собакой сдает экзамен. Аттестуется именно пара, она во многом составляет единый организм, в ней должно быть очень хорошее взаимопонимание. Мы постоянно привлекаем новых волонтеров, потому что нужны руки: чем больше у нас людей, тем меньше нагрузки на них ложится.
Волонтер без специального образования – медицинского, психологического или педагогического – никогда не работает самостоятельно, только в паре со специалистом. Это не просто перестраховка, ведь даже хорошо обученный волонтер без базового образования может совершить какую-то фатальную ошибку. Когда мы обучаем волонтеров, мы учим их в том числе азам психологии, чтобы люди, например, не разговаривали с родителями ребенка с инвалидностью о болезнях. Нашего человека ведь обычно тянет о болячках поговорить, и он не понимает, что родитель ребенка с инвалидностью в этом живет и разговаривать об этом не хочет. Или, например, очень участливый человек, когда встречает человека в депрессии, старается либо пожалеть его бедного-несчастного, либо начать его веселить, а любой психолог понимает, что и то, и другое только усугубит тяжесть состояния подопечного. Всему этому мы учим волонтеров, чтобы они были безопасны для человечества, которому помогают.
Сайт Сообщества поддержки и развития канис-терапии
Раздел: Новости | Просмотров: 3334 | Дата: 18.02.2016 | Время: 15:18 |
